Чудесные арты Акулыша :3
Азазель внимательным взглядом всматривается со своего возвышения на толпу людей, словно пытаясь отыскать среди них кого-то конкретного. Если бы кто-нибудь был способен ее видеть, то она бы напомнила ему диковинную фигуру ангела, умостившуюся на карнизе высотного дома. Но Азазель всегда и везде остается незамеченной. По крайней мере, до тех самых пор, пока она сама не пожелает, чтобы ее увидели. Но те, кому Азазель в конце концов открывает свой облик, обычно не живут долго.
Она чувствует, как ветер треплет ее волосы. Чувствует едкий запах смога и пыли и шероховатость бетонной стены под пальцами и думает о том, чем же все-таки для них является незримая жизнь среди людей – благословлением или же все-таки проклятьем? Испытывать те же чувства, что и они. Вдыхать легкими тот же воздух. И вглядываться долгим взглядом в небо – туда, куда они уже никогда не смогут вернуться.
читать дальшеАзазель ненавидит людей. Она видит всю их подноготную, мерзкую и неприятную, которую каждый из них старательно пытается скрыть. К примеру, тот почтенный господин, хмуро разговаривающий с кем-то по телефону, имеет слабость в общественном транспорте в самый час-пик залезать под юбки школьниц и лапать их за бедра. А тот серьезный студент в очках, любимец всех учителей, тайком таскает мамины фамильные драгоценности, чтобы выручить за них деньги на очередную дозу.
Люди не такие, какими они кажутся на первый взгляд. Азазель видит их насквозь, ибо ее предназначение – обличать людские пороки и самые низменные слабости. Жестоко наказывать этих малодушных людей за то, за что сама однажды так низко пала. Ведь ангелы не должны уподобляться им. Это удел слабых и мелочных людей, но отнюдь не небесных созданий.
Порой Азазель смотрит на эти метки, тонким черным узором расчертившие ее тело – клеймо позора и собственной ничтожности. Она чувствует, как что-то внутри нее воет и мечется диким подбитым зверем. Азазель почти научилась не замечать этих меток, не придавать им особого значения. Но порой ей кажется, что эти витиеватые росчерки горят огнем и разъедают ее кожу. Но, к счастью, такое происходит не часто…
…Азазель вдруг резко дергается, будто бы пробудившись от неприятного сна. Она чувствует кончиками пальцев, ощущает каждой прожженной клеточкой своего тела ее незримое присутствие. Где-то в уголках губ затаилась улыбка, лукавая и выжидающая. Она с легкостью узнает ее из тысячи других.
«Одержимость» не совсем то слово, но именно оно приходит на ум всякий раз, когда Азазель вспоминает об Амадее. Но это не та одержимость, которую порой испытывают люди. Она другого рода, похожая на привязанность, но только помноженная на сорок раз и с легким привкусом горечи.
Азазель чувствует Амадею еще задолго до того, как она неслышно опускается рядом. От нее пахнет чем-то свежим и соленым, будто бы она только что была у моря. Азазель кажется, что между ними существует какая-то незримая связь. Она плохо помнит свою прежнюю жизнь до того как она пала. Но почему-то ей хочется верить, что там, на безмятежных и ясных небесах, они были близки.
Азазель лениво поворачивает голову и всматривается в силуэт Амадеи. Та совсем и не спешит начинать разговор, сосредоточенно всматривается куда-то вдаль. Будто бы хищник, выслеживающий свою добычу. Азазель невольно засматривается на ее серьезное и чуть хмурое лицо, возвращаясь в реальность лишь в тот момент, когда их взгляды наконец встречаются.
– Здравствуй, – с хитрой улыбкой произносит Азазель, будто бы уже зная, что задумала Амадея на этот раз. Она не спешит отводить взгляд, всматриваясь в эти глаза, от которых бежит приятный холодок вдоль позвоночника. А может, это всего лишь резкий порыв ветра. – Нашла кого-то? – добавляет она, отводя, наконец, взгляд и скользя им неспешно вдоль тела. Азазель почти может услышать, как Амадея гдухо рычит, заметив этот взгляд.
Слово «смущение» не совсем подходит, но именно оно приходит в голову первым.
– А тебе какое дело? – наконец отвечает она, сильнее стиснув пальцы на своем копье и хмурясь.
– Я тут сейчас от скуки помру, – нарочито зевая, произносит Азазель, поднимаясь на ноги. – Думала с тобой немного развлечься, если ты не против, – добавляет она, лукаво усмехнувшись и разглядывая лезвие своей косы в свете солнечных лучей, украдкой посматривая на Амадею.
– Против, – резко бросает она сквозь зубы и, резко взмахнув крыльями, пикирует куда-то вниз. Азазель подхватывает пальцами маленькое перышко, которое еще хранит солоноватый запах моря, и летит вслед за Амадеей, рассекая широкими крыльями воздух.
Она ни на секунду не упускает ее из вида, словно тень, следуя за ней. Амадея периодически хмуро оборачивается на Азазель, сверля ее недовольным взглядом, но она в ответ лишь издевательски подмигивает, не отставая ни на сантиметр.
Азазель знает эту ее собранную сосредоточенность напополам с волнением и нетерпением. Так бывает тогда, когда Амадея находит очередную несчастную жертву, которой предначертано погибнуть от ее копья. Слишком гордая, чтобы рассчитывать на чью-либо помощь, она всегда отмахивается от Азазель, упрямо твердя, что справится и сама, но та никогда ее не слушает. Ей доставляет удовольствие просто молча наблюдать со стороны за тем, как праведный гнев Амадеи обрушивается на жалкого человечишку, низко павшего из-за своих же желаний. В такие моменты – с копьем в руке и пятнами чужой крови на теле – она выглядит по-настоящему прекрасной в своем ужасном величии.
Они оказываются в мрачном спальном районе – куча высоток, трубы фабрик и заводов и давящая на плечи тишина. Амадея делает вид, что не замечает свою назойливую и любопытную спутницу, а Азазель отвечает на эти неудачные попытки лишь тихим смешком.
– Иногда ты бываешь очень даже забавной, знаешь? – произносит она, и ее голос звучит слишком громко и чужеродно среди этих темных улиц. Амадея ничего не отвечает на это и вдруг резко срывается в сторону, словно напав на след жертвы. Замешкавшись на пару мгновений, Азазель бросается следом и находит ее лишь в темном переулке, образующем тупик, в котором Амадея уже настигла свою желанную добычу.
Ей хватает лишь одного быстрого взгляда, чтобы понять, насколько низко пал душа этого мужчины, одетого в потрепанное пальто и фетровую шляпу. Всего лишь каких-то пятнадцать минут назад он измывался над телом тринадцатилетней девочки совсем неподалеку от этого переулка, утоляя свои низменные потребности таким мерзким способом. Теперь же он видит фигуры этих ангелов так же четко и ясно, как он недавно видел заплаканное и искаженное ужасом лицо маленькой Лизы. Теперь ему никуда не деться.
Азазель стоит в нескольких метрах от Амадеи, готовая в любой момент прийти на подмогу, но она знает, что ее помощь на этот раз не понадобится. Амадея и правда справится сама. Ее молчаливое, но жесткое возмездие обрушивается на этого жалкого человека еще до того, как он успевает что-либо сказать или сделать. Только немой крик разносится по округе, заставляя подняться в воздух стаю голубей на детской площадке.
Становится удивительно тихо, и в этой тишине Азазель кажется, что она может услышать стук сердца Амадеи, которая все еще стоит со склоненной головой возле бездыханного тела. Она медленным шагом подходит к ней со спины и, коснувшись кончиками пальцев ее плеча, тихо шепчет на ухо, чуть улыбаясь:
– Умница. Еще увидимся
Шорох крыльев разрывает тишину, и Азазель поднимается в вечереющее небо, оставляя ее наедине со своими мыслями и чувствами. Она думает, что Амадея прекрасно справилась на этот раз.
Ее Амадея.
Она чувствует, как ветер треплет ее волосы. Чувствует едкий запах смога и пыли и шероховатость бетонной стены под пальцами и думает о том, чем же все-таки для них является незримая жизнь среди людей – благословлением или же все-таки проклятьем? Испытывать те же чувства, что и они. Вдыхать легкими тот же воздух. И вглядываться долгим взглядом в небо – туда, куда они уже никогда не смогут вернуться.
читать дальшеАзазель ненавидит людей. Она видит всю их подноготную, мерзкую и неприятную, которую каждый из них старательно пытается скрыть. К примеру, тот почтенный господин, хмуро разговаривающий с кем-то по телефону, имеет слабость в общественном транспорте в самый час-пик залезать под юбки школьниц и лапать их за бедра. А тот серьезный студент в очках, любимец всех учителей, тайком таскает мамины фамильные драгоценности, чтобы выручить за них деньги на очередную дозу.
Люди не такие, какими они кажутся на первый взгляд. Азазель видит их насквозь, ибо ее предназначение – обличать людские пороки и самые низменные слабости. Жестоко наказывать этих малодушных людей за то, за что сама однажды так низко пала. Ведь ангелы не должны уподобляться им. Это удел слабых и мелочных людей, но отнюдь не небесных созданий.
Порой Азазель смотрит на эти метки, тонким черным узором расчертившие ее тело – клеймо позора и собственной ничтожности. Она чувствует, как что-то внутри нее воет и мечется диким подбитым зверем. Азазель почти научилась не замечать этих меток, не придавать им особого значения. Но порой ей кажется, что эти витиеватые росчерки горят огнем и разъедают ее кожу. Но, к счастью, такое происходит не часто…
…Азазель вдруг резко дергается, будто бы пробудившись от неприятного сна. Она чувствует кончиками пальцев, ощущает каждой прожженной клеточкой своего тела ее незримое присутствие. Где-то в уголках губ затаилась улыбка, лукавая и выжидающая. Она с легкостью узнает ее из тысячи других.
«Одержимость» не совсем то слово, но именно оно приходит на ум всякий раз, когда Азазель вспоминает об Амадее. Но это не та одержимость, которую порой испытывают люди. Она другого рода, похожая на привязанность, но только помноженная на сорок раз и с легким привкусом горечи.
Азазель чувствует Амадею еще задолго до того, как она неслышно опускается рядом. От нее пахнет чем-то свежим и соленым, будто бы она только что была у моря. Азазель кажется, что между ними существует какая-то незримая связь. Она плохо помнит свою прежнюю жизнь до того как она пала. Но почему-то ей хочется верить, что там, на безмятежных и ясных небесах, они были близки.
Азазель лениво поворачивает голову и всматривается в силуэт Амадеи. Та совсем и не спешит начинать разговор, сосредоточенно всматривается куда-то вдаль. Будто бы хищник, выслеживающий свою добычу. Азазель невольно засматривается на ее серьезное и чуть хмурое лицо, возвращаясь в реальность лишь в тот момент, когда их взгляды наконец встречаются.
– Здравствуй, – с хитрой улыбкой произносит Азазель, будто бы уже зная, что задумала Амадея на этот раз. Она не спешит отводить взгляд, всматриваясь в эти глаза, от которых бежит приятный холодок вдоль позвоночника. А может, это всего лишь резкий порыв ветра. – Нашла кого-то? – добавляет она, отводя, наконец, взгляд и скользя им неспешно вдоль тела. Азазель почти может услышать, как Амадея гдухо рычит, заметив этот взгляд.
Слово «смущение» не совсем подходит, но именно оно приходит в голову первым.
– А тебе какое дело? – наконец отвечает она, сильнее стиснув пальцы на своем копье и хмурясь.
– Я тут сейчас от скуки помру, – нарочито зевая, произносит Азазель, поднимаясь на ноги. – Думала с тобой немного развлечься, если ты не против, – добавляет она, лукаво усмехнувшись и разглядывая лезвие своей косы в свете солнечных лучей, украдкой посматривая на Амадею.
– Против, – резко бросает она сквозь зубы и, резко взмахнув крыльями, пикирует куда-то вниз. Азазель подхватывает пальцами маленькое перышко, которое еще хранит солоноватый запах моря, и летит вслед за Амадеей, рассекая широкими крыльями воздух.
Она ни на секунду не упускает ее из вида, словно тень, следуя за ней. Амадея периодически хмуро оборачивается на Азазель, сверля ее недовольным взглядом, но она в ответ лишь издевательски подмигивает, не отставая ни на сантиметр.
Азазель знает эту ее собранную сосредоточенность напополам с волнением и нетерпением. Так бывает тогда, когда Амадея находит очередную несчастную жертву, которой предначертано погибнуть от ее копья. Слишком гордая, чтобы рассчитывать на чью-либо помощь, она всегда отмахивается от Азазель, упрямо твердя, что справится и сама, но та никогда ее не слушает. Ей доставляет удовольствие просто молча наблюдать со стороны за тем, как праведный гнев Амадеи обрушивается на жалкого человечишку, низко павшего из-за своих же желаний. В такие моменты – с копьем в руке и пятнами чужой крови на теле – она выглядит по-настоящему прекрасной в своем ужасном величии.
Они оказываются в мрачном спальном районе – куча высоток, трубы фабрик и заводов и давящая на плечи тишина. Амадея делает вид, что не замечает свою назойливую и любопытную спутницу, а Азазель отвечает на эти неудачные попытки лишь тихим смешком.
– Иногда ты бываешь очень даже забавной, знаешь? – произносит она, и ее голос звучит слишком громко и чужеродно среди этих темных улиц. Амадея ничего не отвечает на это и вдруг резко срывается в сторону, словно напав на след жертвы. Замешкавшись на пару мгновений, Азазель бросается следом и находит ее лишь в темном переулке, образующем тупик, в котором Амадея уже настигла свою желанную добычу.
Ей хватает лишь одного быстрого взгляда, чтобы понять, насколько низко пал душа этого мужчины, одетого в потрепанное пальто и фетровую шляпу. Всего лишь каких-то пятнадцать минут назад он измывался над телом тринадцатилетней девочки совсем неподалеку от этого переулка, утоляя свои низменные потребности таким мерзким способом. Теперь же он видит фигуры этих ангелов так же четко и ясно, как он недавно видел заплаканное и искаженное ужасом лицо маленькой Лизы. Теперь ему никуда не деться.
Азазель стоит в нескольких метрах от Амадеи, готовая в любой момент прийти на подмогу, но она знает, что ее помощь на этот раз не понадобится. Амадея и правда справится сама. Ее молчаливое, но жесткое возмездие обрушивается на этого жалкого человека еще до того, как он успевает что-либо сказать или сделать. Только немой крик разносится по округе, заставляя подняться в воздух стаю голубей на детской площадке.
Становится удивительно тихо, и в этой тишине Азазель кажется, что она может услышать стук сердца Амадеи, которая все еще стоит со склоненной головой возле бездыханного тела. Она медленным шагом подходит к ней со спины и, коснувшись кончиками пальцев ее плеча, тихо шепчет на ухо, чуть улыбаясь:
– Умница. Еще увидимся
Шорох крыльев разрывает тишину, и Азазель поднимается в вечереющее небо, оставляя ее наедине со своими мыслями и чувствами. Она думает, что Амадея прекрасно справилась на этот раз.
Ее Амадея.