Keep your eyes open.
dobrofest
6Т-5. Занзас | Сквало. "Всё закончилось, мусор, можешь бежать в парикмахерскую."
читать дальшеБольница, по мнению Скуало, - это всегда несчастье и безнадежность. Проспиртованный запах отчаяния и искусственная белизна стен. Трубки капельниц и каталки. Скальпели и рентгеновские снимки.
Занзас никак не вязался с этой атмосферой. Ведь он – мощь и сила, чистая ярость и живое пламя, за которыми Скуало поклялся идти в четырнадцать лет. Невозможно представить Занзаса, прикованным к больничной койке, застеленной казенным постельным бельем. Его место – среди шикарно-помпезных гостиных с лепниной на потолке. И Занзас среди всего этого великолепия – обязательно в своем неизменном кресле с неизменным стаканом виски в руке.
Человек, лежащий в палате с до тошноты выбеленными стенами, - это не Занзас. Нет, он не может им быть, в стотысячный раз повторяет Скуало. Где же сила и мощь? Где то обжигающее пламя?
Нет, это Занзас, и никто иной. А сила и мощь – вот они, плещутся на глубине кроваво-карих глаз, рвутся наружу непокорным пламенем, которое всегда с ним. Но повторная заморозка не прошла для него даром. И поэтому Занзас и отлеживается в больнице, среди этого белого безумия. Будь у него силы, он бы уже давно спалил это здание к чертовой матери. Да и сам Скуало еще до конца не оклемался.
Но трудно жить с осознанием того, что тебя сделал какой-то пацан, школьник, малолетка, мать его. Скуало и сам знает, какого это. Когда хочется удавиться и разнести все вокруг одновременно. Когда все внутри разъедает от злобы на весь белый свет.
Потому Скуало первые пару дней не рискует заходить в палату к Занзасу. Дает поостыть пламени, чтобы его самого ненароком не задело. Но даже и спустя эти пару дней Скуало не уверен, что, открыв дверь в палату босса, он не увидит направленное ему в голову дуло пистолета.
Он приходит к Занзасу под вечер, когда назойливые медсестры уже не так часто снуют по коридорам. В общем-то, Скуало пока что нельзя вставать. Но плевал он на больничные запреты.
В палате у босса тихо. Только чуть слышно попискивают какие-то приборы, отмеряющие давление и пульс. А на кровати, прикрыв глаза, лежит Занзас. Его можно было принять за спящего, если бы не физически ощутимая ярость, исходящая от Занзаса, кажется, что и воздух вокруг него вибрирует.
Скуало надеется, что босс не решит оторваться на нем.
Но вдруг Занзас открывает глаза, и их взгляд устремляется прямо на Скуало. Ему кажется, что он смотрит прямо в душу, выворачивая ее наизнанку.
Скуало не может определить, сколько длится та игра в «гляделки», но пропускает тот момент, когда Занзас произносит:
- Всё закончилось, мусор, можешь бежать в парикмахерскую.
Смысл слов доходит не сразу, словно бы между ними толща воды, тормозящая звуки. А когда доходит, хочется заорать на Занзаса. Или уебать его. И неизвестно, что сильнее.
И Скуало начинает говорить. Сначала почти спокойно, а затем все громче и громче. Потому что, Скуало тоже не железный. Может, у него и нет Пламени ярости, но самой ярости хоть отбавляй.
- Значит вот как… Теперь мои патлы глаза мозолят? Ты не сдался даже спустя восемь лет, проведенных в айсберге, а теперь сдашься, когда тебя уделал школьник?! Если для тебя все закончилось, то для меня – нет! Я поклялся тебе когда-то, если ты забыл.
И ушел, не забыв хлопнуть дверью. Чтобы не слышать того, что ответит Занзас. Потому что, для себя Скуало уже давно все решил. Еще восемь лет назад.
А Занзас подумал, что, возможно, он слишком рано опускает руки. Ведь не просто же так судьба одарила его Пламенем. Небо не должно сдаваться. Иначе, откуда же взяться Дождю?
5Т-1. Занзас. Приручение Бестера.
читать дальше- Ну что, кошак, будем сотрудничать или как?
А «кошак» даже бровью не повел. Либо не признавал такого оскорбительного определения, либо решил и вовсе не реагировать на своего владельца, продолжая все так же безмятежно валяться у камина. Хорошо, что вообще соизволил выйти из коробочки, а ведь первое время даже отказывался вылезать из своего пристанища. Прогресс, мать его.
И это пренебрежительное отношение жутко бесило Занзаса, заставляя старые шрамы ярче проступать на смуглой коже. В такие моменты хотелось швырнуть в лигра тапком. Или чем потяжелее. Какого черта?! Он, которому все и во всем подчиняются, босс всея Варии, не может найти общий язык с каким-то животным?! Он, который всегда привык добиваться своего! Чушь какая. Верилось в это с трудом, но, увы, такова была суровая правда. Выводило из себя и то, что уже все варийцы смогли совладать со своими животными из коробочек. Вон, Луссурия со своим павлином словно сто лет знакомы, щебечут теперь на пару. Даже патлатый мусор, как ни странно, сумел договориться со своей акулой. Они вообще, как на одно лицо.
А вот у Занзаса с лигром как-то с самого начала не задалось. Животное словно испытывало терпение своего хозяина, демонстративно игнорируя его.
Сколько бы Занзас не сверлил лигра своим фирменным «занзасовским» взглядом, от которого обычно разбегается и стар, и млад, мерзкое животное ни в какую не желало приручаться, а лишь лениво покачивало хвостом. Даже вон до чего он от безнадеги дошел – с кошкой разговаривает.
Устало вздохнув, Занзас поднялся с кресла и подошел к лигру ближе. Почувствовав движение, хищник открыл глаза, в упор уставившись на своего условного владельца из-под прикрытых век.
- Наблюдаешь, зараза, - пробормотал Занзас. - Не упускаешь из виду, хоть и прикидываешься шлангом.
Лигр на эти слова лишь сверкнул глазами и презрительно фыркнул, все так же продолжая его разглядывать. Хищник, высматривающий в засаде свою потенциальную жертву. Весь его облик сквозил независимостью, силой, опасностью. А обманчиво-расслабленная поза скрывала в себе сжатую пружину, которая в любой момент может прийти в действие, лигр словно в любую секунду был готов наброситься на свою добычу или врага. Почему-то только сейчас
Занзас понял, что перед ним не просто ленивая звериная туша, а животное, у которого тоже может быть гордость. И в чем-то они даже равны. Такие же непокорные, независимые и сильные. Как-никак, лигр создан его пламенем, а, значит, он - его часть.
Занзас присел перед лигром на корточки, мимоходом заметив, как напрягся хищник, готовый в случае неожиданного движения перегрызть своему хозяину глотку.
- Животное, а ведь мы с тобой похожи… Не согласен разве?
Лигр тихонько зарычал, а настороженный взгляд сменился заинтересованным. Его глаза словно говорили: «Идиот, много же тебе понадобилось времени, чтобы это понять». А может быть, это была всего лишь игра света в догорающем камине. Занзас протянул руку и погладил лигра по пушистой гриве.
- Будешь у меня Бестером. Нравится?
Негромкое урчание в ответ можно было расценить как положительное. Начало плодотворного сотрудничества было положено. Все-таки лигр – все равно, что домашний кот. Разве что, больше раз в десять.
6Т-5. Занзас | Сквало. "Всё закончилось, мусор, можешь бежать в парикмахерскую."
читать дальшеБольница, по мнению Скуало, - это всегда несчастье и безнадежность. Проспиртованный запах отчаяния и искусственная белизна стен. Трубки капельниц и каталки. Скальпели и рентгеновские снимки.
Занзас никак не вязался с этой атмосферой. Ведь он – мощь и сила, чистая ярость и живое пламя, за которыми Скуало поклялся идти в четырнадцать лет. Невозможно представить Занзаса, прикованным к больничной койке, застеленной казенным постельным бельем. Его место – среди шикарно-помпезных гостиных с лепниной на потолке. И Занзас среди всего этого великолепия – обязательно в своем неизменном кресле с неизменным стаканом виски в руке.
Человек, лежащий в палате с до тошноты выбеленными стенами, - это не Занзас. Нет, он не может им быть, в стотысячный раз повторяет Скуало. Где же сила и мощь? Где то обжигающее пламя?
Нет, это Занзас, и никто иной. А сила и мощь – вот они, плещутся на глубине кроваво-карих глаз, рвутся наружу непокорным пламенем, которое всегда с ним. Но повторная заморозка не прошла для него даром. И поэтому Занзас и отлеживается в больнице, среди этого белого безумия. Будь у него силы, он бы уже давно спалил это здание к чертовой матери. Да и сам Скуало еще до конца не оклемался.
Но трудно жить с осознанием того, что тебя сделал какой-то пацан, школьник, малолетка, мать его. Скуало и сам знает, какого это. Когда хочется удавиться и разнести все вокруг одновременно. Когда все внутри разъедает от злобы на весь белый свет.
Потому Скуало первые пару дней не рискует заходить в палату к Занзасу. Дает поостыть пламени, чтобы его самого ненароком не задело. Но даже и спустя эти пару дней Скуало не уверен, что, открыв дверь в палату босса, он не увидит направленное ему в голову дуло пистолета.
Он приходит к Занзасу под вечер, когда назойливые медсестры уже не так часто снуют по коридорам. В общем-то, Скуало пока что нельзя вставать. Но плевал он на больничные запреты.
В палате у босса тихо. Только чуть слышно попискивают какие-то приборы, отмеряющие давление и пульс. А на кровати, прикрыв глаза, лежит Занзас. Его можно было принять за спящего, если бы не физически ощутимая ярость, исходящая от Занзаса, кажется, что и воздух вокруг него вибрирует.
Скуало надеется, что босс не решит оторваться на нем.
Но вдруг Занзас открывает глаза, и их взгляд устремляется прямо на Скуало. Ему кажется, что он смотрит прямо в душу, выворачивая ее наизнанку.
Скуало не может определить, сколько длится та игра в «гляделки», но пропускает тот момент, когда Занзас произносит:
- Всё закончилось, мусор, можешь бежать в парикмахерскую.
Смысл слов доходит не сразу, словно бы между ними толща воды, тормозящая звуки. А когда доходит, хочется заорать на Занзаса. Или уебать его. И неизвестно, что сильнее.
И Скуало начинает говорить. Сначала почти спокойно, а затем все громче и громче. Потому что, Скуало тоже не железный. Может, у него и нет Пламени ярости, но самой ярости хоть отбавляй.
- Значит вот как… Теперь мои патлы глаза мозолят? Ты не сдался даже спустя восемь лет, проведенных в айсберге, а теперь сдашься, когда тебя уделал школьник?! Если для тебя все закончилось, то для меня – нет! Я поклялся тебе когда-то, если ты забыл.
И ушел, не забыв хлопнуть дверью. Чтобы не слышать того, что ответит Занзас. Потому что, для себя Скуало уже давно все решил. Еще восемь лет назад.
А Занзас подумал, что, возможно, он слишком рано опускает руки. Ведь не просто же так судьба одарила его Пламенем. Небо не должно сдаваться. Иначе, откуда же взяться Дождю?
5Т-1. Занзас. Приручение Бестера.
читать дальше- Ну что, кошак, будем сотрудничать или как?
А «кошак» даже бровью не повел. Либо не признавал такого оскорбительного определения, либо решил и вовсе не реагировать на своего владельца, продолжая все так же безмятежно валяться у камина. Хорошо, что вообще соизволил выйти из коробочки, а ведь первое время даже отказывался вылезать из своего пристанища. Прогресс, мать его.
И это пренебрежительное отношение жутко бесило Занзаса, заставляя старые шрамы ярче проступать на смуглой коже. В такие моменты хотелось швырнуть в лигра тапком. Или чем потяжелее. Какого черта?! Он, которому все и во всем подчиняются, босс всея Варии, не может найти общий язык с каким-то животным?! Он, который всегда привык добиваться своего! Чушь какая. Верилось в это с трудом, но, увы, такова была суровая правда. Выводило из себя и то, что уже все варийцы смогли совладать со своими животными из коробочек. Вон, Луссурия со своим павлином словно сто лет знакомы, щебечут теперь на пару. Даже патлатый мусор, как ни странно, сумел договориться со своей акулой. Они вообще, как на одно лицо.
А вот у Занзаса с лигром как-то с самого начала не задалось. Животное словно испытывало терпение своего хозяина, демонстративно игнорируя его.
Сколько бы Занзас не сверлил лигра своим фирменным «занзасовским» взглядом, от которого обычно разбегается и стар, и млад, мерзкое животное ни в какую не желало приручаться, а лишь лениво покачивало хвостом. Даже вон до чего он от безнадеги дошел – с кошкой разговаривает.
Устало вздохнув, Занзас поднялся с кресла и подошел к лигру ближе. Почувствовав движение, хищник открыл глаза, в упор уставившись на своего условного владельца из-под прикрытых век.
- Наблюдаешь, зараза, - пробормотал Занзас. - Не упускаешь из виду, хоть и прикидываешься шлангом.
Лигр на эти слова лишь сверкнул глазами и презрительно фыркнул, все так же продолжая его разглядывать. Хищник, высматривающий в засаде свою потенциальную жертву. Весь его облик сквозил независимостью, силой, опасностью. А обманчиво-расслабленная поза скрывала в себе сжатую пружину, которая в любой момент может прийти в действие, лигр словно в любую секунду был готов наброситься на свою добычу или врага. Почему-то только сейчас
Занзас понял, что перед ним не просто ленивая звериная туша, а животное, у которого тоже может быть гордость. И в чем-то они даже равны. Такие же непокорные, независимые и сильные. Как-никак, лигр создан его пламенем, а, значит, он - его часть.
Занзас присел перед лигром на корточки, мимоходом заметив, как напрягся хищник, готовый в случае неожиданного движения перегрызть своему хозяину глотку.
- Животное, а ведь мы с тобой похожи… Не согласен разве?
Лигр тихонько зарычал, а настороженный взгляд сменился заинтересованным. Его глаза словно говорили: «Идиот, много же тебе понадобилось времени, чтобы это понять». А может быть, это была всего лишь игра света в догорающем камине. Занзас протянул руку и погладил лигра по пушистой гриве.
- Будешь у меня Бестером. Нравится?
Негромкое урчание в ответ можно было расценить как положительное. Начало плодотворного сотрудничества было положено. Все-таки лигр – все равно, что домашний кот. Разве что, больше раз в десять.
@темы: KHR!, писанина, это не лечится