Keep your eyes open.
И снова фичок по арту сами-знаете-кого <3
Раз, два, три.
Ривай уже почти не чувствует своих пальцев – одна рука почти обморожена и будто бы уже намертво примерзла к поводьям, а вторая способна ощущать сейчас только боль – кровь будто бы так и пульсирует в ране, просачиваясь сквозь несколько слоев одежды. Он знает – нужно двигаться вперед, только вперед, и даже не важно, куда именно – во что бы то ни стало. И этот выверенный темп помогает сосредоточиться на том, чтобы не свалиться с лошади и не заснуть в сугробе беспробудным мертвым сном. Раз, два, три – как в вальсе, который Ривай танцует прескверно. Но для того, чтобы не умереть, этот такт подойдет лучше всего.
Он тяжело выдыхает сквозь зубы – облачко пара вырывается вместе с его сбивчивым дыханием и исчезает в холодном воздухе. Ривай слышит фырчанье чужой лошади где-то позади себя, а потом неясный, но успокаивающий и ласковый голос – он всегда удивлялся тому, как эти животные понимали и доверяли Эрену. Риваю даже не нужно прилагать никаких усилий, чтобы представить, как тот привычным жестом сейчас треплет лошадь по холке, шепча на ухо какие-то успокаивающие слова.
Раз, два, три. На раз – вдох, на два и три – медленный выдох, потому что уже все плывет перед глазами. Риваю начинает казаться, что перспектива сгинуть в каком-нибудь из сугробов не лишена своеобразной привлекательности, но тут рядом оказывается Эрен. Эрен, который обеспокоенно заглядывает в его глаза и спрашивает что-то – от стука крови в ушах он может разобрать только интонацию голоса – заботливую и тревожную. И Ривай не знает, что он хочет больше в этот самый момент, когда изумрудно-серые глаза бередят остатки его прожженной души – то ли как следует врезать мальчишке, то ли уткнуться носом в его шею и жадно вдохнуть чужой запах.
Он уже разжимает замерзшую ладонь, как вдруг чувствует неуловимую вибрацию – почти незаметную. Но этого хватает, чтобы нервно дернуться и всмотреться вдаль – туда, где темнеет лес, сливаясь с серым небом. Ривай слишком хорошо знает это чувство, чтобы ошибаться – толчки, тем временем, становятся все сильнее и ощутимее. Эрен тоже чувствует это – он видит тревожный блеск в его глазах и разгорающуюся ярость где-то там, на глубине изумрудной серости. Риваю кажется, что нужно что-то делать – что угодно, только бы не сидеть и не сжимать поводья обмороженными пальцами.
Скрипнув зубами, он слезает с лошади, превозмогая боль – ноги утопают в снегу – и падает на колени, тяжело выдыхая и скребя пальцами обжигающий снег. Ривай краем глаза видит, как Эрен срывается со своей лошади к нему на подмогу, и слышит карканье и шорох крыльев над своей головой – он поднимает взгляд в серое небо и видит обеспокоенную стаю ворон – сотни, а может быть и тысячи, взволнованные нежданной угрозой.
Раз, два, три. Ривай закрывает глаза и считает до трех, но он уже знает, что увидит через несколько секунд. Он делает глубокий вдох и смотрит туда, на движение за верхушками деревьев. Титан, уродливый и огромный – глупая и бессмысленная улыбка – практически характерная деталь их внешнего вида, которая никак не вяжется с тем, на что способны эти безмозглые твари. Земля содрогается от каждого его шага, но Ривай не чувствует ничего – все внутри будто бы парализовало в один миг. Он слышит ржание лошадей и их ускоряющийся топот копыт – титан приближается все ближе и ближе, отбрасывая тревожную тень на снег.
Сил, как и чувств, уже почти нет. Раз, два, три. Ривай пытается дышать в такт, но воздух лишь обжигает легкие холодом, не давая желаемого облегчения. Ладони скользят, и он падает лицом в снег – сознание мутится и теряется, и становится все тяжелее сфокусировать взгляд. Но он успевает заметить, как Эрен срывает с руки перчатку, как кривится в оскале уродливая морда титана, который подобрался непозволительно близко к ним. А потом – пустота.
Раз, два, три.
Ривай уже почти не чувствует своих пальцев – одна рука почти обморожена и будто бы уже намертво примерзла к поводьям, а вторая способна ощущать сейчас только боль – кровь будто бы так и пульсирует в ране, просачиваясь сквозь несколько слоев одежды. Он знает – нужно двигаться вперед, только вперед, и даже не важно, куда именно – во что бы то ни стало. И этот выверенный темп помогает сосредоточиться на том, чтобы не свалиться с лошади и не заснуть в сугробе беспробудным мертвым сном. Раз, два, три – как в вальсе, который Ривай танцует прескверно. Но для того, чтобы не умереть, этот такт подойдет лучше всего.
Он тяжело выдыхает сквозь зубы – облачко пара вырывается вместе с его сбивчивым дыханием и исчезает в холодном воздухе. Ривай слышит фырчанье чужой лошади где-то позади себя, а потом неясный, но успокаивающий и ласковый голос – он всегда удивлялся тому, как эти животные понимали и доверяли Эрену. Риваю даже не нужно прилагать никаких усилий, чтобы представить, как тот привычным жестом сейчас треплет лошадь по холке, шепча на ухо какие-то успокаивающие слова.
Раз, два, три. На раз – вдох, на два и три – медленный выдох, потому что уже все плывет перед глазами. Риваю начинает казаться, что перспектива сгинуть в каком-нибудь из сугробов не лишена своеобразной привлекательности, но тут рядом оказывается Эрен. Эрен, который обеспокоенно заглядывает в его глаза и спрашивает что-то – от стука крови в ушах он может разобрать только интонацию голоса – заботливую и тревожную. И Ривай не знает, что он хочет больше в этот самый момент, когда изумрудно-серые глаза бередят остатки его прожженной души – то ли как следует врезать мальчишке, то ли уткнуться носом в его шею и жадно вдохнуть чужой запах.
Он уже разжимает замерзшую ладонь, как вдруг чувствует неуловимую вибрацию – почти незаметную. Но этого хватает, чтобы нервно дернуться и всмотреться вдаль – туда, где темнеет лес, сливаясь с серым небом. Ривай слишком хорошо знает это чувство, чтобы ошибаться – толчки, тем временем, становятся все сильнее и ощутимее. Эрен тоже чувствует это – он видит тревожный блеск в его глазах и разгорающуюся ярость где-то там, на глубине изумрудной серости. Риваю кажется, что нужно что-то делать – что угодно, только бы не сидеть и не сжимать поводья обмороженными пальцами.
Скрипнув зубами, он слезает с лошади, превозмогая боль – ноги утопают в снегу – и падает на колени, тяжело выдыхая и скребя пальцами обжигающий снег. Ривай краем глаза видит, как Эрен срывается со своей лошади к нему на подмогу, и слышит карканье и шорох крыльев над своей головой – он поднимает взгляд в серое небо и видит обеспокоенную стаю ворон – сотни, а может быть и тысячи, взволнованные нежданной угрозой.
Раз, два, три. Ривай закрывает глаза и считает до трех, но он уже знает, что увидит через несколько секунд. Он делает глубокий вдох и смотрит туда, на движение за верхушками деревьев. Титан, уродливый и огромный – глупая и бессмысленная улыбка – практически характерная деталь их внешнего вида, которая никак не вяжется с тем, на что способны эти безмозглые твари. Земля содрогается от каждого его шага, но Ривай не чувствует ничего – все внутри будто бы парализовало в один миг. Он слышит ржание лошадей и их ускоряющийся топот копыт – титан приближается все ближе и ближе, отбрасывая тревожную тень на снег.
Сил, как и чувств, уже почти нет. Раз, два, три. Ривай пытается дышать в такт, но воздух лишь обжигает легкие холодом, не давая желаемого облегчения. Ладони скользят, и он падает лицом в снег – сознание мутится и теряется, и становится все тяжелее сфокусировать взгляд. Но он успевает заметить, как Эрен срывает с руки перчатку, как кривится в оскале уродливая морда титана, который подобрался непозволительно близко к ним. А потом – пустота.
Раз, два, три.